Начало игры.
Блоха любила воду. Ей было как-то спокойнее, когда она могла вдыхать этот запах. Сырой, влажный. Особенно в этот жаркий день.
Блоха не любила лето. И осень тоже не любила. И зиму. Любила только весну, когда все оттаивает, робко просыпается... Снег сходит, открывая кучи мусора под ним. Странно, но это тоже нравилось щенку. Все это подходилось на яростное обножение правды. Как будто кто-то что-то очень долго скрывал, а потом так внезапно что-то произошло - и оказалось, что все что он говорил - была ложь. И вот она правда, перед тобой... В этом мусоре. Все это доставляло какой-то безумный кайф.
В её жизни весна была только одна. Запечатлилась в подсознании, плотно там засела. Как единственное время, когда было относительно хорошо. Когда от чего-то, не смотря на почти вечный голод, холод и почти не сникающий страх, появлялось ощущение, что все-таки все еще будет хорошо. Немая надежда, которая до сих пор осталась на языке сладким привкусом.
Но сейчас было лето.
Жаркое и противное. Гадкое.
Блоха выркнула и нахмурилась, по привычке.
Подошла к самой воде, встала в неё передними лапами, прикрыла глазенки и выдохнула. Вдох. Запах сырости... Приятный запах. Он нравиться.

Знакомый голос застал щенка в расплох. Блоха резко повернула голову, встречаясь со взглядом Серой Нечести. Долго выдерживать взгляд альфы не смогла и потупилась, внутрене злясь на себя и на то, что она не может и просто не имеет права вот так вот нагло смотреть на серую волчицу.
А все почему? Все потому, что она должна быть благодарна Нечести за то, что та не бросила её помирать. Искромсанную, почти полностью расстерзанаю, с пустым желудком. Воспоминания о том заставили Блоху ощутить покалывания в тех местах, где еще остались шрамы на еще маленьком, щенячьем тельце.
Благодарность. Суть слова Блоха знала. Но эту эмоцию испытывала, как какую-то жалкую пародию на полноценное чувство. Где-то в глубине души понимала, что значит быть благодарной, а потом не задиралась, не отворачивалась от Нечести, презрительно вздернув носик, старалась сдерживать поток бессознательной грубости, вырывающийся из неё. И не перебивать хоть иногда, когда Нечесть говорит с ней. Вот, что значило для Блохи быть благодарной. По другому она просто не умела.
Не научили, не рассказали.
- Доброго, - выдавила из себя Блоха. Тон бы привычно-грубоватый, но все-таки более неуверенный, чем обычно.

Блоха развернулась к Нечести полностью, все еще оставаясь лапами в воде. Вода была не такая уж прохладная, как могла быть, но лучше уже так, чем совсем без воды.
Чуть наклонила голову. "Что ей надо от меня сейчас?" сама себя спросила Блоха. она прекрасно знала, что просто так никто и ничего делать не будет. Никогда и никто. А значит, если Нечесть не прошла дальше, если остановилась тут - значит что-то, все-таки, ей нужно...
Блоха внутренне напряглась, сжимаясь в комок и ожидая чего угодно.
- Стараюсь спастись от этой жуткой жары, - фыркнул щенок, больше уже даже не смотря на волчицу, рассматривая собственные лапы, прикрытые грязной водой.
Когда кто-то чего-то хотел, надо было прежде всего понять, что конретно.
Блоха считалась членом городской стаи, самой мощной банды, которая без труда распугивала все местные, мелкие сборища дворняг. Такие сборища, какие возглавляла её мать.
Блоха получала защиту и пищу, но она не любила, что бы кто-то её трогал. Одной ей было проще. Хотя бы потому, что не надо было внутрене сжиматься в комок, ожидая нападения... Даже от своего, даже от Нечести.

Обход территории...
Блоха задумалась. Что движит Нечистью, когда она предлагает ей пойти на обход территории? Блоха понимала, что она еще щенок, в действительности слабая и беспомощная, кого бы она там из себя не строила. И почему Нечисть хочет взять её с собой?
А с другой стороны, если она откажется, то вдруг волчица подумает, что она, Блоха, слабая, трусливая и ни на что не способная?
Щенок горделиво вскинул нос, карие глазенки блеснули яростным огнем.
- Идем! - бойко выкрикнула она, выскакивая из воды и морщась от боли, потому что мягкая подушечка лапы налетеля на острый камень. Но Блоха не взвизгнула, не потеряла собственного достоинства.
В два прыжка она оказалась возле Нечисти, в шаге от неё, не позволяя себе подойти слишком уж близко к волчице. Осторожность привыше всего, как не крути. И гордость. Даже из гордости не стоило подпускать к  себе кого-то очень близко, нужно держать дистанцию. Всегда.
Хотя иногда хотелось.. Да хотелось ночью, когда она лежала одна, свернувшись комочком в каком-то укромном месте и просыпалась от кошмаров, подползти к кому-то теплому, уткнуться в мягкий бог и успокоиться.
Но это случалось редко.